— «Фрагменты» указали местоположение города Гхарне — известного только из легенд и упоминаемого наряду с Атлантидой, Му и Эрлиехом. Миф и только, — начал дядя, — Но когда легенда указывает на конкретное место, ее значение несколько усиливается, а если в этом месте удается найти реликвии древней цивилизации, погибшей многие эпохи назад, то легенда и вовсе становится историей. Вы удивитесь, Пол, но значительная часть истории мира была открыта подобным образом. Я надеялся, если хотите — подозревал, что Гхарне существовал в действительности. Расшифровав «Фрагменты», я решил, что в моих силах это доказать. Я бывал во многих загадочных местах, Пол, и слышал странные рассказы. Как-то раз я довольно долго жил в африканском племени и часто слышал намеки о том, что туземцы знают тайны потерянного города. Их шаманы рассказали мне о стране, где никогда не светит солнце; где Шудде-Мьелл, таящийся в глубинах многострадальной земли, вынашивает черное зло, мечтая о возрождении древнейших чудовищных божеств!.. Он прячется в земле и ждет того дня, когда звезды, сложившись в определенный узор, откроют дорогу его разросшимся ордам, и тогда он сможет покорить весь мир и возвратить на землю других, еще более отвратительных тварей!.. Мне рассказывали истории о легендарных, рожденных звездами существах, населявших Землю за миллионы лет до появления человека. Они по-прежнему скрываются здесь, затаившись в укромных темных местах. Я повторяю, Пол, — голос дяди дрожал от напряжения, — они рядом с нами! Мне рассказывали о жертвах, приносимых Иог-Соготу и Иб-Тстлу, от которых кровь ваша похолодеет, и о диких обычаях, практиковавшихся под доисторическим небом еще до того, как родился Старый Хем. То, что я слышал, делает труды Альбертуса Магнуса и Гроберта скучными и банальными. Маркиз де Сад поседел бы от ужаса.
Дядя говорил все быстрее и быстрее, но наконец сделал паузу, глубоко вздохнул и продолжил спокойнее и размереннее:
— Расшифровав «Фрагменты» я решил организовать экспедицию. Правда, я узнал и о некоторых вещах, которые мог бы откопать и здесь, в Англии… Вы даже не подозреваете, что скрывается в глубине мирных холмов. Но любые раскопки здесь сразу привлекли бы тучу так называемых «экспертов» и любителей, и поэтому я отправился на поиски Гхарне. Мне пришлось потратить немало сил, убеждая Куайла, Гордона и еще ряд чиновников-бюрократов в необходимости задуманной мной экспедиции. Похоже, некоторые джентльмены видели в этом путешествии новую разновидность сафари. Когда я объяснил, что Гхарне существовал в то же время, что Му или Эфиротх — или, по крайней мере, находился — они повели себя так, словно я рассказывал о волшебной лампе Алладина. И все-таки они отправились со мной. Впрочем, они и не могли отказаться — ведь если Гхарне действительно существовал — подумайте только о потерянной славе! Такого они себе никогда бы не простили… А вот теперь я не могу простить себя. Если бы я не расшифровал «Фрагменты Гхарне», все они по-прежнему были бы живы, помоги им Бог…
Голос сэра Эмери вновь стал возбужденным. Он лихорадочно продолжал:
— Боже, не могу больше тут оставаться! Не могу выносить его больше. Здесь кругом одна трава и земля. Какой ужас! Пусть меня лучше окружает цемент — и чем толще его слой, тем лучше! Ведь даже города имеют свои недостатки… Подземка к примеру! Вы видели картину «Несчастье в подземке» Пикмана? Боже мой, что за картина!.. А та ночь… Та ночь! Если бы вы только видели этих тварей!.. Если бы только видели как они выползают из нор! Если бы вы только могли почувствовать дрожь земли! Да, да! Сама земля качалась и плясала, когда они выползли на свет божий! Мы побеспокоили их, вы понимаете? Они могут даже подумать, что на них напали, и они придут. Боже мой! Откуда могла взяться такая свирепость? Всего за несколько часов до того я поздравлял себя с чудесной находкой, а потом… а потом…
Тут дядя со свистом втянул воздух. Его глаза вновь засверкали, голос странным образом изменил тембр и стал невнятным и чужим.
— Сехайе, сехайе… Город может быть похоронен, но тот, кто назвал это место мертвым Гхарне, не знал и половины того, что сокрыто в этом месте… Они живы!.. Они прожили миллионы лет… Возможно, они бессмертны!.. Почему бы нет? Ведь они своего рода боги, не так ли? Они выходят ночью…
— Дядя, пожалуйста, прекратите! — прервал я его.
— Вам не стоит смотреть на меня как на безумца, Пол, — взорвался он. — А впрочем, думайте, что хотите. Но поверьте, это не бред сумасшедшего. Можете считать, что Уилмарт из Мискатоника позволял себе рассказывать байки!.. Вам не стоит читать и то, что написал Иохансен!.. Боже, не читайте рассказы Иохансена!.. Хай, эп флхур… Уилмарт… старый болтун… Что с того, если он знает, но не хочет рассказать? Что такого нашел он в этих Горах Безумия, о чем надо молчать? Что оборудование Пибоди вытянуло из земли? Ответьте мне на эти вопросы, если сможете! Ха-ха-ха!.. Се хайе, се хайе — Гхарне иканикас…
Он кричал и дико жестикулировал, уставившись в пустоту остекленевшими глазами. Вряд ли он видел меня, или вообще что-нибудь — кроме жутких картин, порожденных его больным воображением или реально пережитым ужасом. Я взял его за локоть, надеясь успокоить, но он стряхнул мою руку, явно не понимая, что делает.
— Они вылезают наверх, эти омерзительные щупальца… Прощай, Гордон… Не кричи так… От криков я схожу с ума… Это всего лишь сон. Такой же, как другие, которые я вижу последнее время. Это ведь сон, не так ли? Прощайте, Скотт, Куайл, Лесли…
Вдруг он обернулся и, выпучив глаза, уставился на стену.
— Земля разламывается! Как их много… Я падаю!.. Это не сон, Боже мой!.. Это не сон!.. Нет! Прочь, вы слышите? Ах! Слизь… Бежать! Надо бежать! Прочь от этих — голосов… Прочь от этих сосущих звуков и пения…
Неожиданно он запел, если можно назвать пением жуткие звуки, вырывающиеся из его горла. Они, не искажаемые расстоянием или толщиной двери, пожалуй перепугали бы насмерть более робкого слушателя. Пение напоминало то, которое я неоднократно слышал прежде и тщательно записал. Но слова, воспроизведенные на бумаге, не казались мне такими злобными, а скорее — почти смешными. Теперь же, услышав этот бред из уст единственного близкого мне человека, да еще с такой неестественной живостью, я содрогнулся.
Во время исполнения этих невероятных заклинаний сэр Эмери неистово топал ногами, словно силился убежать, но не мог сойти с места. Вдруг он отчаянно вскрикнул и, стремительно пролетев мимо меня, ударился в стену. Тело его обмякло, и он тяжело упал на пол.
Я с тревогой подумал, что моей неумелой помощи будет недостаточно, но к моему огромному облегчению через несколько минут дядя пришел в себя. Дрожащим голосом он заверив меня, что только слегка ушибся. Я помог ему встать, и сэр Эмери, опираясь на мою руку, отправился в свою комнату.
В ту ночь я не смыкал глаз. Завернувшись в одеяло, я устроился возле дядиной спальни, чтобы быть рядом с ним, если он забеспокоиться во сне. Однако ночь прошла спокойно, и — как это ни парадоксально — утром несчастный, казалось, забыл о своих кошмарных видениях. Он выглядел спокойным и веселым.
Одним из методов современной психиатрии при лечении подобных умственных расстройств служит принцип «клин — клином». Пациента методом внушения заставляют вновь пережить события, которые вызвали его болезнь, и заново испытать стресс. Это совершенно непостижимым образом помогает вернуть утраченный рассудок. Возможно, дядин срыв, накануне вечером, послужил той же самой цели — по крайней мере, мне так показалось. Я решил, что ужасное землетрясение, забравшее жизни друзей и коллег сэра Эмери, так потрясло его, что породило повторяющиеся кошмары, полностью подменившие собой реальные события той ночи. Это только усугубляло психическое расстройство дяди, а пережитое наяву потрясение, разорвало порочный круг его фантазий. И если моя теория верна, она также объясняла и его одержимость сейсмологией…